Зимняя поездка в Сочи

В жизни каждого москвича (отучаюсь, конечно, говорить сразу за всех москвичей, но многие мои знакомые признавались, что у них тоже случаются подобные закидоны) бывает момент, когда организм уже отказывается выносить жуткий московский воздух, смог множества машин, снежные завалы или безумную слякоть на дороге. И тогда сразу хочется на волю, в пампасы, к морю, в деревню — словом, туда, где можно наслаждаться чистым воздухом, сидеть у камина или на пляже и разглядывать цветные альбомы с архитектурными памятниками Москвы, тихо грустя о родном городе.

Лично меня подобные настроения охватывают, как правило, летом… Тогда я тихо и спокойно сматываюсь в Сочи и торчу там до посинения. Но в этом году приступы несовместимости с московским воздухом начались уже в январе. Дело в том, что я неосторожно встретил Новый Год в Сочи, и мне так понравилось 4-го января ходить по улице в рубашке (температура была где-то +12, но на солнце прилично припекало), что по возвращении в Москву я решил снова уехать в Сочи никак не позже начала февраля.

Конечно, далеко не у всех есть возможность в течение года болтаться туда-сюда. Но у меня своя специфика: я работаю в Интернете, так что мне абсолютно все равно, где находиться. Лишь бы был доступ в Интернет. Так что в Сочи я езжу работать, а не отдыхать, но работать здесь намного приятнее, чем в Москве.

И вот, когда снег и слякоть в Москве достигли своего апогея, я стал собираться в Сочи. Главный вопрос заключался в способе передвижения. До Сочи от Москвы — примерно полторы тысячи километров. Можно два часа лететь на самолете, можно ночь-день-ночь трястись в поезде. Но для меня ни один из этих вариантов не подходил, так как я ненавижу работать на ноутбуке (одно дело, когда компьютер нужен полчаса в день, а другое, как в моем случае, когда компьютер используется 12-14 часов в день), поэтому единственным возможным вариантом передвижения оставалась машина, куда можно запихнуть мой компьютер со всеми причиндалами: 17" монитор, сканер, колонки, источник бесперебойного питания, модем, принтер и так далее.

Машина у меня хорошая — "Форд-Мондео", но я чуть ли не за месяц решил основательно заняться ее подготовкой, чтобы не было неожиданностей в дороге. С этой предварительной подготовкой была отдельная песня. В общем, машина была вполне исправная, вот только гудок немного барахлил. Я за месяц до поездки отправился на автосервис, чтобы починить гудок. По дороге машина обо что-то здорово треснулась, проехала пару десятков метров и заглохла. После этого уже не заводилась. Я дотащил машину на сцепке до сервиса, где выяснилось, что пробит картер, вытекло масло и движок заклинило. Хорошая новость. Веселая. Учитывая тот факт, что покупать вторую машину только для того, чтобы съездить в Сочи, мне не хотелось, ребятам на сервисе пришлось основательно напрячься, чтобы отремонтировать двигатель за пару недель. За две недели они управились, разорив меня на изрядную сумму за работу и всякие детали, которые пришлось менять.

Я несколько дней на ней поездил. Все, вроде, работало нормально, но я на всякий случай еще раз подъехал на сервис, потому что гудок опять барахлил. Когда подъезжал к сервису, что-то начало стучать с правой стороны. На сервисе выяснилось, что мне нужно менять пружины амортизаторов (одна из них просто развалилась), какой-то подшипник и сайлент-блоки. Управились за день. Забираю машину и катаюсь. Все в порядке, но гудок так и не работает.

Отправляюсь на сервис, по пути чувствую, что очень плохо стало работать сцепление. Привожу машину на сервис, мне объявляют, что надо менять диск этого чертового сцепления. Управились за два дня. Забираю машину, гудок проработал полдня и снова сдох. Я принимаю волевое решение на сервис больше не ездить, потому что черт с ним, с гудком. В крайнем случае, из окна покричу. Машина больше не ломается.

Перед поездкой я долго раздумывал — ставить на машину зимнюю шипованную резину или нет. До конца января я все ездил на летней и зимнюю поставить как-то не собрался. Но тут, вроде, длинная дорога… Все знакомые как резаные орали, что только идиот может ставить шипованную резину перед тем, как ехать в Сочи. Резину все равно сотрешь, кричали знакомые, и все шипы порастеряешь…

Я же подумал-подумал, затем поехал и поставил-таки зимнюю шиповку. Гулять, так гулять. Сотру ее в Сочи — да и хрен бы с ней. В конце-концов, умираем только один раз, так почему бы не поездить по-человечески?

Приближалось время отъезда. Первоначально я собирался ехать один, поэтому был выбран следующий вариант движения: выезд из Москвы где-то в 9-10 утра, в 22-23 я должен быть в Ростове-на-Дону, где ночую и в 9-10 утра выезжаю в Сочи, где должен быть в 15-17 вечера. Это промеренный путь, и я так несколько раз ездил. Правда, весной или летом.

Но тут из Сочи на несколько дней неожиданно приехал один мой знакомый — Димка (по делу приехал: поколбаситься на дискотеках и посидеть в "обезьяннике", что обычно бывает с незарегистрированными немосквичами), который согласился поехать обратно со мной "в две руки". Поэтому был выбран вариант поездки "в ночь": выезд из Москвы делается в конце светового дня и всю дорогу до Сочи едем без остановок, периодически меняясь.

Загрузили в машину компьютер со всеми причиндалами, еды на день и кучу кассет для магнитолы. Я себе для ночной езды зарядил здоровенный термос с кофе, а Димка взял целую упаковку безалкогольного энергетического напитка, который, по димкиным словам, "две банки хлопнешь, всю ночь на дискотеке прыгаешь, а утром в "обезьяннике" даже спать не хочется".

Во дворе — снег со льдом, а я ухитрился как-то странно поставить машину в глубокую яму, откуда выбраться непросто. Но шипы откуда хочешь выгребут, поэтому я газую, со свистом вылетаю из ямы и врезаюсь задним бампером в обитый железом угол гаража соседа — Дмитрича. Слышно, что в гараже падает и разбивается какая-то бутылка. Надеюсь, что это была серная кислота или бензин, а не бутылка водки, а то Дмитрич меня убьет. На бампере сзади — здоровенная дырка. Ничего себе поездочка начинается. Главное, я вожу довольно давно и в такие глупые ситуации вообще до этого ни разу не попадал.

Протерли стеклышки чистым носовым платком и отправились в путь где-то в 18 часов по московскому времени. По дороге я несколько раз чувствовал в себе желание все-таки заехать в автосервис, чтобы починить неработающий гудок, но вспоминаю, что Димке надо попасть в Сочи хотя бы через несколько дней, поэтому стискиваю зубы и желание в себе задавливаю волевым решением.

Подъезжаем к окружной дороге и совещаемся — какой путь до Ростова предпочесть. В принципе, есть два варианта. Или ехать по Каширскому шоссе, которое так и идет до Ростова, или сначала по Симферопольскому до Тулы (там дольше, но зато шоссе на порядок лучше), а там уже переезжать обратно на Каширку. Но мне говорил брат знакомого сестры жены друга подруги моего приятеля, что совсем недавно открыли какую-то "новую прямую трассу до Ростова". Что дорога, дескать, сказка и теперь надо ездить только по ней. Поэтому я, на всякий случай, останавливаюсь у последнего московского поста ДПС и справляюсь о дороге. Как ни странно, гаишник тоже подтверждает существование какой-то новой дороги (километра три правее Каширского шоссе), но на вопрос, что это за дорога и стоит ли по ней ехать, отвечает, что хрен ее знает, что это за дорога, так что если мы пытливые и ищем на свою голову приключений — можем по ней скататься, а если мы вовсе даже не Индианы Джонсы, то лучше всего ехать проторенным путем по Каширке.

Про себя я точно знаю, что Индианой Джонсом не являюсь. Димка же в ответ на этот вопрос с возмущением ответил, что ненавидит эти дурацкие широкополые шляпы, так что Индианой тоже себя не считает, поэтому мы плюнули на все "новые дороги" и отправились в путь по Каширскому шоссе.

Дорожка довольно противная: все занесено снегом, из двух полос накатана только одна, так что обгонять довольно сложно. Впрочем, на шипах даже по снегу можно было обгонять без особых проблем, так что продвигались мы довольно быстро. Вот только снег все время шел, поэтому было очень сложно ехать с дальним светом: когда идет снег, то в дальнем свете фар он создает ощущение какой-то нереальности и сильно отвлекает водителя от дороги. Но делать было нечего, поэтому так и ехали. Мы договорились, что будем сидеть за рулем по 300 километров. Это занимает примерно четыре часа времени, зато потом четыре часа отдыхаешь. Первым за рулем сидел я, а Димка пока изучал расположение ручек и кнопочек у "Форда", потому что раньше он на нем никогда не ездил.

Первый гаишник попался совсем недалеко от Москвы. Был какой-то значительный переезд со светофором, на котором я остановился. Вдали стояли два гаишника, которые смотрели куда-то в сторону. Димка сказал: "Смотри, вот сейчас они тебя остановят". Я было заспорил, но загорелся зеленый, я поехал и был тут же остановлен одним из гаишников, который, казалось, даже и не смотрел в мою сторону.

Вышел из машины (надо использовать каждый удобный случай, чтобы размяться), отдал документы. Гаишник их внимательно посмотрел, затем говорит:

— Ну что, Алексей Борисович, у вас все в порядке?

— Да вроде, — отвечаю я. — Вот только коленка немного пошаливает, но это, видать, к дождю.

На лице гаишника — полнейшая невозмутимость.

— Я имею в виду, — говорит он, — все ли в порядке с машиной? Техосмотр есть?

А техосмотра у меня как раз нет. Все забываю приобрести. Тем более, что в Москве сейчас это довольно утомительная процедура.

— Техосмотра, — говорю, — нет. Техник заболел и не смог произвести осмотр.

Гаишник все так же невозмутим. Видать, его уже давно замучили попытки водителей острить.

— Пойдемте в машину, — бросает он и направляется к патрульной Ниве.

Там мне выписывают квитанцию, мы болтаем о том, о сем, я уплачиваю странный штраф в двадцать рублей и на всякий случай еще раз интересуюсь новой дорогой до Ростова.

— Какая такая новая дорога? — недоумевает гаишник. — Есть только одна дорога — Каширка.

— Ну, мне говорили, что, мол, сделали новую прямую дорогу до Ростова, — поясняю я.

— А эта что — кривая? — удивляется гаишник.

— Да, вроде, не очень.

— Ну и езжайте по ней, — твердо говорит гаишник. — Зачем вам какие-то непонятные дороги, если есть эта?

В логике ему не откажешь, поэтому я загружаюсь в машину, и мы едем дальше. Следующие двести километров мы болтаем о том, о сем и рассказываем анекдоты. Затем у Димки появляется желание перекусить. Я твердо заявляю, что не намерен отходить от намеченного графика движения, поэтому он будет есть на ходу. Нам же в дорогу собрали целую корзину как для пикника: нарезанный хлеб, яйца, вареная курица, буженинка, осетринка, масло, салфеточки, вилочки, ножики, стаканчики и даже два подноса. Димка это все безуспешно пытается сервировать на своих коленках, но роняет пару яиц, в момент торможения проливает банку со своим энергетическим напитком себе на брюки, после чего принимает решение питаться раздельно, доставая продукты из корзинки по очереди: сначала жует кусок хлеба, потом заедает его маслом, после чего проглатывает ломоть ветчины, выпивает банку своей газировки и заявляет, что готов садиться за руль.

Следующие часа четыре я опускаю, потому что спал, а Димка сказал, что за время его вахты ничего особенного не произошло. Только два раза чуть не столкнулись с грузовиком, один раз чуть не улетели в кювет, еще его пытался остановить гаишник на очередном посту, но было плохо видно из-за снега, так что Димка не остановился. Я забираю у него руль, и Димка ложится спать.

Еду. Глухая ночь, сыплет снег, я держу где-то 100 км/ч, и мне скучно. Тихонько включаю музыку. Димка дрыхнет без задних ног. Потихоньку прибавляю звук. От Димки — ноль реакции. Делаю громкость такой, при которой я обычно слушаю магнитолу. Димка начинает немного повизгивать во сне, но не просыпается. Я убираю кассету с Земфирой и ставлю последний диск Челентано. На лице Димки появляется детская улыбка, и он начинает причмокивать губами. Убираю Челентано и ставлю Бритни Спирс. Димка переворачивается на другой бок и обнимает двумя руками кресло. Ставлю Deep Purple "Highway Star". Димка некоторое время лежит неподвижно, затем ложится на спину и, продолжая спать, дергает ногами, как будто нажимает на педали. Так я развлекаюсь примерно час и думаю, что уже набрал материала для небольшой диссертации на тему "Влияние звуковых раздражителей на человека, спящего на подогреваемом сидении автомобиля "Форд-Мондео"". Кстати, хорошая мысль. Такой диссер можно выгодно продать компании "Форд". Наконец мне надоедает мучить спящего Димку, и музыка выключается.

Проезжаю очередной пост ДПС. В дверях, несмотря на раннее утро, стоит здоровенный гаишник, который при виде меня делает совершенно зверское выражение лица и взмахивает полосатой палочкой. Торможу, выхожу с документами и подхожу к гаишнику.

— Что, — спрашиваю, — случилось?

У гаишника очень смущенный и сконфуженный вид.

— Ничего не случилось, — говорит. — Это я просто зевнул и случайно махнул палкой. Можете ехать.

— А, — говорю я. — Понял.

Разворачиваюсь и иду к машине.

— Да, — внезапно оживляется гаишник. — Товарищ водитель. А у вас документы, надеюсь, в порядке?

— Ясный пень, — твердо говорю я.

Тут гаишник замечает здоровенную дырищу на заднем бампере.

— А это что? — показывает он палкой на дырку.

— Собака погрызла, — отвечаю я.

Гаишник молчит и ничего не говорит. Я медленно открываю дверь, ожидая, что сейчас раздастся строгий голос, но ничего не раздается. Сажусь в машину, завожусь и еду, наблюдая в зеркало заднего вида гаишника, который стоит и смотрит на меня.

Где-то под конец моей второй вахты проезжаю очередной пост ДПС, на котором гаишник очень решительно и прицельно меня тормозит. Останавливаюсь, вылезаю из машины и начинаю делать разминочный комплекс упражнений (еще бы, в общей сложности за рулем уже просидел часов восемь). Гаишник стоит и внимательно наблюдает за моими приседаниями, наклонами и поворотами. Проходит минуты три. Наконец, зарядка сделана. Я спрашиваю:

— Ну чего?

— Куда путь держим? — интересуется гаишник.

— В Сочи.

— Откуда?

— Из Москвы.

— И что там?

— В Москве-то? Все нормально. Лужков и слякоть.

— Да нет, не в Москве. Я спрашиваю, чего в Сочи? — поясняет гаишник.

— В Сочи? В Сочи море, солнце и пальмы.

— Понятно, — говорит гаишник. — Тогда привет от меня передавайте.

— Непременно, — любезно говорю я.

— Как машина себя ведет, нормально? — снова любопытствует гаишник.

— Да вроде. По трассе держу стольник, едет устойчиво.

— Стольник не положено, — хмурит брови гаишник.

— Да я тихонько, — успокаиваю я сержанта.

— Ладно, — говорит он. — Езжайте. Только осторожно.

— Есть! — отвечаю я, и мы едем дальше.

Утром огибаем Ростов-на-Дону. Тут я сразу вспомнил свой предыдущий вояж в Сочи. Тогда ехал один, поэтому решил в Ростове переночевать. Сначала хотел было остановиться в четырехэтажном мотеле под Ростовом. Снаружи мотель производил довольно приятное впечатление — четырехэтажное добротное каменное здание, хотя одна деталь здорово насторожила: в окнах не было света. Но дверь при входе была открыта, поэтому я туда зашел. За дверью — узенький коридорчик, стоит маленький стол, за которым сидит мужик, похожий на мясника, работающего по совместительству профессиональным киллером.

— Номера есть? — осторожно спрашиваю я.

Мужик очень внимательно смотрит на меня и заявляет:

— Один есть. Но он четырехместный.

— А одноместных нет?

— Одноместных нет, — мрачно отвечает мясник. — Вся гостиница забита.

— А почему в окнах света нет? — интересуюсь я.

— Все спят, — объясняет мужик. — Баю-бай. Уснул малыш.

Времени — десять вечера.

— Ну, давайте четырехместный. Надеюсь, я буду платить хотя бы как за двухместный?

— Нет, — поясняет мужик. — Как за четырехместный. Там же четыре кровати. Это за двухместный платят как за двухместный.

— Тогда давайте двухместный.

— Двухместных тут вообще нет. Только одноместный, но в нем я сам сплю, и четырехместные.

Я пытаюсь выяснить, что собой представляет четырехместный номер. Оказывается, это пенал длиной в четыре кровати и шириной в одну кровать плюс десять сантиметров, чтобы можно было пройти. Интересуюсь насчет всяких сантехнических удобств… Мне объясняют, что один туалет безусловно есть. Один на всю гостиницу, расположенный на первом этаже. Ночью в нем запрещено спускать воду, потому что трубы жутко гудят и будят весь мотель, за что спокойно могут набить лицо. При упоминании слов "ванная", "душ" на мужика находит столбняк, и он просит объяснить — что это вообще такое.

Далее выясняется, что за белье надо платить отдельно. А под "бельем" подразумевается простыня, полотенце и наволочка. Вторая простыня или пододеяльник, как выяснилось, является предметом роскоши и выдается за дополнительную плату. За подушку, как ни странно, платить не надо. Хотя когда мне показали эту подушку, на которой явно ночевали французы в момент отступления из Москвы, я понял, что у мясника есть какие-то зачатки совести.

Наконец, спрашиваю:

— Охраняемая стоянка у вас, хотя бы, есть?

Тут мужик сильно оживляется и начинает интересоваться маркой моей машины. Получив ответ, что у меня "Субару-Легаси" (напоминаю, что я рассказываю о предыдущей поездке в Сочи), мужик совсем оживляется и начинает говорить, что, дескать, все будет в порядке, машину можно загнать внутрь во двор, он лично за ней проследит, и чтобы я не беспокоился. При этом у мужика внезапно обнаружился свободный одноместный номер ("Постояльцы вот только что съехали", — объяснил мясник, хотя мимо нас за все время разговора никто не проходил), и вообще передо мной стали лебезить со страшной силой. Я сразу понял, что мясник давно мечтал заполучить в собственность именно "Субару-Легаси", поэтому сказал, что сейчас пойду за вещами в машину, после чего уехал из этого мотеля от греха подальше. К сожалению, не могу вспомнить адрес этого мотеля, но вы его сразу узнаете: четырехэтажное кирпичное здание перед самым Ростовом, в котором не горит ни одно окно, а портье (он же хозяин, он же горничная, он же коридорная, он же серийный убийца) выглядит, как мясник.

В самом Ростове я помнил одну приличную гостиницу — "Турист". Сначала долго пытался ее найти, но обнаружил только гостиницу "Интурист". Я хотел было дальше отправляться на поиски "Туриста", но потом вспомнил из советских времен, что "Интурист" — это очень круто. По крайней мере, по сравнению с "Туристом". Так что не стал я больше ничего искать, поставил машину на стоянку и отправился селиться в "Интурист". Гостиница как гостиница. Ничего особенного. "Турист" мне нравился больше.

Оплатил номер со всеми удобствами (за него взяли очень недорого, примерно в три раза дешевле, чем просил тот бандит в мотеле), поднимаюсь наверх, где коридорная должна мне выдать ключи. Захожу в комнату коридорной и вижу классическую тетку-грымзу еще советских времен. В голове сразу всплывают фразы: "Гостей в номер нельзя", "После 23-х нельзя", "Чайник не кипятить", "Громко не спать", "На кровать не ложиться, а то помнете" и так далее. Мне, в принципе, никого не надо ни до 23-х, ни после 23-х, но на тетку смотрю с опаской. Та сурово глядит на меня, но ключи выдает. И вдруг — на лице появляется улыбка, и тетка выпаливает скороговоркой: "Что желает господин? Сигаретку с марихуаной, толстенькую девочку, худенькую девочку, чайку, кофейку, выпить, поесть, может быть — мальчика, кокаин есть, но немного дорогой, можем устроить секс-тур по ночному Ростову", и так далее, и тому подобное. Я просто обалдел от подобного сервиса. Тем более, что все это произносилось теткой, которая явно работает в этой гостинице лет тридцать. Вот что перестройка с людьми делает! Любо-дорого посмотреть! Мне даже неудобно было ей отказывать, но пришлось пробормотать, что я, дескать, командировочный, и мне, мамуль, только бы переночевать и все такое. По счастью, в дорогу я был одет совершенно непритязательно, да еще и почти честно признался тетке, что у меня денег — с кот наплакал, поэтому она хотя и с сожалением, но оставила меня в покое. Да и в номере особенно не докучали. Только один раз позвонили по телефону и спросили, не желаю ли я заказать что-нибудь в номер из спецобслуживания, на что я заявил, что по странному стечению обстоятельств желаю только тихо переночевать в этой гостинице и по возможности — один, после чего меня оставили в покое и больше не тревожили.

Ладно, что-то я отвлекся воспоминаниями, а мы, между тем, уже катим по ростовской области, приближаясь к краснодарскому краю. Это мой самый любимый участок дороги. Слева и справа простираются бескрайние поля, а вдоль дороги — сплошные деревья, так что едешь как по бесконечной аллее. Одна беда — полоса для обгона то появляется, то исчезает, а гаишников на этой трассе — дикое количество. Так что на скоростной машине, особенно когда впереди тебя попадется "Запорожец", несущийся с дикой скоростью — километров 40 в час, чувствуешь себя несколько неуютно. Впрочем, даже зная обо всех этих проблемах, моя схема езды в этих краях всегда одинакова: сначала несешься с дикой скоростью, обгоняя всех и вся где можно и где нельзя, а после 4-6-го штрафа успокаиваешься и едешь себе тихонько-тихонько, наслаждаясь окрестностями.

Кстати, ростовские и краснодарские гаишники взяток не берут. Штрафы же налагают "на месте", тщательно оформляя протокол. На каждый протокол уходит от 10 до 20 минут в зависимости от того, наговорился гаишник с предыдущим нарушителем или нет. Если не наговорился, то тебя выспрашивают во всех подробностях: кто ты, откуда, куда, сколько лет машине, как ходит, когда последний раз менял масло, на какой машине ездил твой дедушка и так далее. После третьего оформления штрафа я быстренько подсчитал, что попаду на место намного быстрее, если вообще буду ехать 40-50 км/ч, но не попадаясь гаишникам для оформления протокола, поэтому сбросил скорость и стал любоваться живописной дорогой.

При въезде в Краснодарский край — знаменитый пост, на котором тормозят все машины с номерами, отличными от краснодарских. Мы эту особенность знали, поэтому где-то за пару часов перестали протирать номер, чтобы на нем вообще не было видно — откуда эта машина. Поэтому нас остановили за грязный номер, а не за то, что мы не из Краснодара.

Гаишник попался очень странный. Ну просто о-о-очень странный. Молодой парень, лет двадцати пяти, с лицом, явно клонящимся в сторону кавказской национальности. Он, завидев нашу машину, приближающуюся к посту, тут же махнул семафорчиком, приказывая остановиться. Я тормознул, вылез из машины и начал производить привычный комплекс разминочных процедур.

— Оружие, наркотики, — сказал гаишник.

— Нет, спасибо, — ответил я. — Денег мало.

— Может мне продашь? — неожиданно отреагировал гаишник.

Я захихикал:

— Да куда нам. Мы — тихие, скромные и до отвращения законопослушные.

— Чем занимаетесь? — интересуется гаишник.

— Я — писатель. Типа про заек. Еду в Сочи собирать всякие мифы и легенды древних убыхов.

— Типа гайдаевского Шурика, — догадался сержант.

— Ну, типа того.

— А второй парень, который в машине?

— Это вообще местный, — махнул я рукой. — Сочинский.

— Он тоже писатель?

Я задумался…

— Ну, пожалуй, писатель. Только он еще ничего не написал. Изучает пока быт молодежи, чтобы было чего отображать.

— Ладно, — говорит гаишник. — Понял. Может быть хотите добровольно выдать запрещенные предметы? Учтите, это вам зачтется.

— Да нету у меня запрещенных предметов, — объясняю я. — Рад бы, но как-то не догадался с собой захватить. Разве что книга Ленина "Как нам реорганизовать рабкрин", но ее, насколько я помню, пока не запретили.

— Ну, на нет — и суда нет, — соглашается гаишник. — Давайте произведем осмотр машины.

— Давайте, — радостно говорю я. — Вы осматривайте правое крыло, а я левое. Вдруг где ржавчина появилась.

Гаишник, между тем, — сама любезность.

— Я имел в виду внутренний осмотр, — терпеливо объясняет он. — Может быть, вы просто забыли о чем-то упомянуть. Все бывает. Вот я сейчас, к примеру, обнаружу в вашей машине гранатомет, так вы объясните, что это жена положила в дорогу, чтобы отбиваться от волков, а вы и забыли.

— От волков отбиться достаточно и монтировки, — любезно отвечаю я. — А вот от ДПС-ников отбиться — и базука не поможет.

— Грамотно излагаете, — соглашается сержант. — Ладно, давайте осматривать ваше барахло.

Лезет в багажник, видит компьютер, завернутый в тряпочку.

— Это чего — Мак? — спрашивает гаишник.

Я сначала даже не понял, о чем это он.

— Вы еще скажите — конопля, — отвечаю. — Компьютер это.

— Да я вижу, что компьютер, — говорит гаишник. — Я и спрашиваю — "Макинтош" или "Писюк".

Я от неожиданности даже вздрагиваю. Трудно в линейном гаишнике кавказской национальности, стоящего на посту в Краснодаре, заподозрить человека, разбирающегося в таких тонкостях.

— "Писюк" это, — поясняю я.

— "Целерон"? — обнаруживает глубинные познания гаишник.

— Обижаете, гражданин начальник, — возмущаюсь я. — Честный третий пень.

— И как работает?

— Не то слово. Летает, как пчелка кокосовая. Но своих денег не стоит.

— Я тоже так думаю, — соглашается сержант. — Поэтому свой второй пень пока менять не собираюсь.

После этого разговор уходит в компьютерные глубины, и об осмотре гаишник забывает. Димка стоит рядом и откровенно скучает. Наконец, мы натрепались на компьютерные темы, и сержант говорит:

— Ладно, пройдемте на пост. Надо вашу машину и документы через компьютер пробить.

— Через пентиум два? — спрашиваю я сержанта, подмигивая.

— Черта лысого. У нас тут до сих пор четверки стоят, — жалуется гаишник, после чего мы с ним заливаемся жизнерадостным смехом.

Проверка документов, как и ожидалось, не показала никакого криминала ни в моих, ни в димкиных документах, ни в бумагах на машину.

— Эх, — сокрушенно говорит сержант, — в кои веки подвернулся случай пообщаться с понимающим человеком, так вас даже задержать на пару часов не за что. Может быть, — он с надеждой смотрит на меня, — вы сплошную где-нибудь пересекали?

— Только пешком, — твердо говорю я. — Во время зеленой остановки. Да я бы и сам рад с вами поболтать, но увы — надо ехать в Сочи. Хочу засветло там объявиться, чтобы по горам в темноте не болтаться.

Тут гаишник внезапно вспоминает, что у меня не пройден техосмотр, и предлагает заплатить штраф в 42 рубля.

— Ну вот, — говорю я. — Разговор на профессиональные темы окончился банальным штрафом. Вы уж тогда меня еще оштрафуйте за отсутствие драйвера на компьютере к DVD-ROM-у.

— Да вас все равно еще будут останавливать, — объясняет сержант, — и обязательно обратят внимание на отсутствие техосмотра. А я возьму штраф и выпишу квитанцию, которую вы обязательно сохраните.

— И что? — не понимаю я.

— Существует мнение, — таинственно говорит сержант, как будто выдает военную тайну, — что квиток штрафа за отсутствие техосмотра действует сутки. Так что остальные вас уже не оштрафуют.

— А до остальных гаишников это мнение доведено? — интересуюсь я.

— Вполне может быть, — твердо отвечает гаишник.

Я уплачиваю штраф, на дорожку сержант мне выдает еще несколько профессиональных секретов, а также делится схемой расположения гаишных постов на ближайшие сто километров, я откланиваюсь, и мы с Димкой отправляемся дальше.

Через некоторое время наши МТС-кие телефоны попадают в зону действия, и Димка начинает названивать домой в Сочи, где сегодня ночью, как выяснилось, выпало дикое количество снега. Вот это номер! Вот тебе и море, солнце, пальмы! Пока Димка треплется по телефону, я еду с черепашьей скоростью, потому что антирадар через каждый километр начинает фиксировать дикое количество гаишников, которые, вроде как, притаились по всем окрестным кустам. Между тем, сколько ни еду, ни одного гаишника не вижу. Наконец, все выяснилось. Оказывается антирадар начинает пищать в тот момент, когда Димка соединяется с очередным абонентом. Мы некоторое время ругаемся, пытаясь решить, что лучше — выключить антирадар или запретить Димке пользоваться сотовым, но затем выключаем антирадар, потому что от него за всю эту поездку проку было — ноль.

Подъезжаем к предгорью. Там знаменитый пункт, где на машину приходится покупать за 150 рублей экологический сертификат. Причем выдается он на любую машину вне зависимости от ее технического состояния. Просто если в выхлопе содержится такое количество вредных примесей, что ими можно убить табун лошадей или одного гаишника, специально обученный специалист берет с вас 50 рублей "за работу" и пару минут делает вид, что регулирует карбюратор. У меня он тоже минут пять регулировал карбюратор. Великий человек! Как он нашел карбюратор в машине с инжектором — ума не приложу.

На экологическом посту нас радуют сообщением о том, что перевал завалило снегом и он вообще был закрыт часа три-четыре, но за двадцать минут до нашего прибытия на пост перевал открыли. Мы получаем сертификат, садимся в машину и только трогаемся дальше, как на посту, который находится буквально в пяти метрах от экологического пункта, гаишник тормозит нас энергичным помахиванием бутылки из-под пепси-колы. Я останавливаюсь. Гаишник подходит.

— Что, — спрашиваю, — пепси-колки налить?

— Нет, — говорит он и смотрит на приборную доску, где лежат наши два телефона. — Проверка документов на сотовые телефоны.

— Ого! — говорю я. — Это что — теперь новый пункт такой открыт, который специализируется по сотовым телефонам?

— Да нет, — отвечает гаишник. — Я просто знаю, что у Димки разрешение на сотовый отсутствует.

У Димки, между тем, разрешения на сотовый действительно нет. Но поскольку с этим гаишником он сталкивается примерно раз в неделю, начинает обсуждаться вопрос — что мы можем предоставить вместо разрешения.

— Денег нам не надо, — веско заявляет гаишник. — Деньги мы не берем.

— Ну, натурой мы тоже вряд ли что дадим, — объясняю я. — Пол у нас неподходящий. Может быть, мы вам песенку споем или станцуем чего?

— Песенку я вам и сам спою, — отвечает гаишник. — "Наша служба и опасна и трудна". Вы лучше нам дайте две банки этого энергетического напитка. Я знаю, что Димка его с собой постоянно таскает, а нам в прошлый раз понравилось: всю ночь нарушителей ловили и начальнику на подарок к юбилею заработали.

Гаишники получают две банки этой возбуждающей газировки, после чего мы въезжаем в горы. И вот тут начинается самое интересное. Действительно, снега навалило — жуть. Я вообще первый раз вижу южные горы в снегу и не могу сказать, что это зрелище сильно радует. Впрочем, на шипах ехать несложно. Мешает только одно — знаменитые южные джигиты на шестых моделях "Жигулей" (много раз замечал, что джигиты на иномарках в горах себя ведут довольно спокойно, а вот если видишь шестерку с сочинскими или адыгейскими номерами, значит, будет цирк на льду). Эти бравые парни въезжают в горы с чистого асфальта равнины и, даже попав на снег, не сразу могут понять, что схему езды надо менять кардинально. Поэтому вначале мы часто видели то слева, то справа уткнувшегося в канаву очередного джигита, который вздумал позаниматься "джигитовкой" на снегу.

Машины едут аккуратно, колонной друг за другом. Потому что более-менее разъезжена только одна колея. Остальные покрыты снегом. Время от времени на снег вываливает очередной джигит, у которого все зудит в водительском месте, и пытается на летней резине и заднеприводной машине обогнать колонну. В результате он обычно начинает крутиться волчком на одном месте или опять же сваливается в канаву, а вся колонна ему радостно аплодирует гудками.

Горная дорога очень разнообразна. Вот забираешься высоко в горы, где идет снег и дороги завалены сугробами. Но только спускаешься в долину, которая со всех сторон закрыта горами, — на небе сквозь облака виднеется яркая синева, а на дороге — ни одной снежинки. Вот так мы и ехали. После Джубги (Джугба, Джувгба, Джувга — язык сломать можно; я еле-еле выучил это название) выехали на побережье — и обалдели. Сквозь облака виднеется солнце, море почти спокойное, и дорога снова абсолютно чистая. Мы, после черепашьего шага в горах, на радостях разогнались со страшной силой и всю дорогу до Туапсе проскочили на скорости 100-140 км/ч.

Зато после Туапсе началось самое интересное. Дорога от этого города до Лазаревской (которая и была конечным пунктом нашего путешествия) изобилует довольно крутыми спусками и подъемами. И, как выяснилось, снега больше всего выпало именно в этом районе. Так что мы продирались сквозь бесконечные сугробы и снежные завалы, которые, надо сказать, периодически чистились всякой снегоуборочной техникой. Обидно только, что останавливаться в горах было довольно сложно, так что именно этот отрезок пути я не сфотографировал. Честно говоря, особенно жалко было водителей больших грузовиков и трейлеров, которые попадались на обочинах буквально через каждый километр. Нам еще повезло, что ни один из них не встал поперек дороги. Говорят, что в такую погоду это здесь — обычное явление, после чего приходится довольно долго ждать, когда его оттащат в сторону, чтобы остальные машины могли проехать.

Кстати, с водителями трейлеров всю дорогу наблюдалась одна и та же картина. Машина стоит на обочине, водитель возится у колеса, подкладывая под него всякие деревяшки, чтобы забраться-таки в гору. Вокруг — сугробы из мокрого снега, и проезжающие машины обдают водителя фонтанами снега пополам с водой. Они, разумеется, делают это не нарочно. Просто не могут сбросить скорость, чтобы самим не завязнуть на подъеме. Водитель трейлера это, в принципе, понимает, но все равно каждую проезжающую мимо машину однообразно и с большим достоинством обкладывает матом. Заодно, разумеется, достается погоде, гидрометеоцентру, евреям, империалистам и родному правительству. Так что никто не остается обиженным.

И вот — мы в Лазаревке. Весь путь занял где-то 22 часа (мы были в поселке примерно в 16 часов, а выехали из Москвы в 18 предыдущего дня). Вполне хорошая скорость, учитывая сплошные снежные завалы и в начале, и в конце пути. Летом эту дорогу мы обычно проезжаем за 19—21 час в зависимости от длительности остановок "на перекусить". По спидометру расстояние от моего дома (я живу в противоположном от Каширского шоссе конце Москвы) до Лазаревки составляет примерно 1550 километров (это если ехать сразу по Каширке, а не через Тулу; через Тулу дольше, но зато часть пути едешь по широкому Симферопольскому шоссе; летом я часто там езжу).

Наконец, я на месте, распаковываю свой ненаглядный компьютер и уже готов к работе. А на улице — море, солнце и пальмы. Причем все в снегу. Честно говоря, Лазаревку я такой вижу в первый раз. Впрочем, буквально в течение пары следующих дней установилось где-то 10 градусов тепла, весь снег растаял и поселок стал вполне похож на свой привычный летний вариант. И это несмотря на то, что на улице — разгар февраля. Хорошо все-таки в Сочи. Даже зимой хорошо. Так что не зря мы проделали весь этот зимний вояж. Ох, не зря.